Владислав Жеребьев - Марланский квест [СИ]
Однако, перед самым начало, операцию чуть не пришлось отменить. Мы с Серым стояли, прислонившись к стене и внимательно наблюдали, как полковник и Амир облачаются в предложенные Кимом одежды. Старший ловчей сотни постарался на славу. Все, от нагрудной зашиты, до высоких мягких унт на кожаном подбое, и островерхих черного меха шапок идеально подходило по размеру. Барус в форме стал даже выше чем обычно, а Суздальский, привыкший к подобной одежде, влился в образ и теперь расхаживал по комнате, засунув большие пальцы рук за широкий пояс в медных бляхах, щурил глаза, периодически двигал плечами и, казалось бы, чувствовал себя просто замечательно, если бы не одно «но». Оба они были без бород. Точнее нет, гладко выбритым был полковник. Он даже в походе умудрялся каждое утро придирчиво выскребать до синевы лицо опасным лезвием, которое с помазком и небольшим корытцем для мыльной воды постоянно носил с собой. Когда его мыльно-рыльные принадлежности затерялись в жадных руках степных разбойников, он некоторое время ходил небритый и старался не смотреть в зеркальные поверхности, но стоило ему добраться до цивилизации, каковой тут был свободный город, как тут же заимел новый набор. Амир растительность на лице имел. Были и усы, и бородка-эспаньолка, однако ей было далеко от иссини-черных сдвоенных косиц, которыми мог похвастаться подбородок каждого ловчего. Такие же атрибуты волосяного покрова имел и Ким, и всего его подручные, и большая часть населения городка. У Амира и полковника таких бород не было.
Деталь была важная и я тут же поспешил сообщить об этом своим товарищам, что вызвало бурую неоднозначных эмоций, от обычного расстройства до тихой паники, переходящей в откровенную истерику. Вменяемых париков и накладных бород в городе не водилось. Был один раз заездом пришлый театр, но репертуар его настолько не пришелся по нраву местной публике, что несчастные актеры, в чем мать родила, были прогнаны за ворота, а их пожитки и реквизит сброшены в колодец забвения, под улюлюканье толпы и торжественное песнопение капюшонов.
Ждать, пока бороды отрастут самостоятельно, тоже резона не было. То время, которое требовалось на появление на лицах моих друзей столь важного признака, могло сыграть на руку разве что мифическим джинам. Нам же это путало все карты.
— Можно сделать косицы из конских грив. — Предложил вдруг Серый. — Пара жеребчиков временно походят без своих украшений, а мы получим желаемое. Приклеим на костную муку, а потом на завязочки. Их же закроем шапками, которые полковник с Барусом надвинут на глаза. Как вам такая идея?
— Идея хороша. — Поморщился Суздальский. — Однако где мы найдем такого идиота, который разрешит резать гривы собственным лошадям?
— Да уж, — покачал головой Ким, и вдруг в его глазах мелькнул озорной огонек.
— Ты что-то надумал? — Заволновался Серый, увидев перемену во взгляде Зело.
— Да есть идейка. — Криво усмехнулся тот. — Масть нам нужна черная, а наши кобылки пегие да рыжие. Нас они вполне устраивают. Выносливы как рабы, могут на снегу спать, да и вес несут нешуточный. Однако для некоторых они не эстетичны, и они за огромные деньги покупают лошадей на стороне. И надо же такому случиться что пару недель назад на двор оракула не пригнали двух великолепных коняг, цветом гривы что воронье крыло.
Методом исключения воровать конскую гриву решено было поручить мне и Серому, поскольку посторонних к этому дело привлекать было попросту опасно, а Амир и Суздальский должны были остаться в расположении, чтобы выучить азы строевой техники пригорного народа.
Дом оракула ничем не выделялся и был самым обычным строением. Разве что и без того безупречная чистота тротуара перед строением, да пугливые взгляды горожан, ненароком оказавшихся в непосредственной близости от обители главы местного культа. Кое как добравшись до перекрестка, я привалился к стене ближайшего дома, давая ноге отдохнуть и принялся внимательно осматривать подходы. Забор ровный, невысокий и добротно сработанный, перемахнуть незаметно было практически невозможно. То тут, то там, за этой невысокой преградой мелькали головы в капюшонах и островерхих меховых шапках. Жизнь во дворе била ключом и, наверное, если бы я решил перевалиться через забор, то это вызвало бы массу вопросов. Можно было подождать до вечера и под покровом ночи совершить задуманное варварское действо, однако тогда мы должны били отменить вылазку на день, а время, не считаясь с нашими планами, стремительно проносилось, предвещая Армагеддон.
Оставалось одно, действовать открыто, и именно этими мыслями я поделился с подоспевшим Серым, который, на удивление тут же согласился. Причину отсутствия ставленника подольских я понял сразу, как только увидел в руках у того два холщовых мешка. Носились они на спине, на манер рюкзака с одной лямкой и на поверку оказались гораздо вместительней чем казалось на первый взгляд.
— Значит схема старая, — решительно начал Серый. — Мы сказители. Я играю, ты басни плетешь. Ты, кстати, случаем, не певец? Калинка-малинка нам бы сейчас ой как пригодилось. В этой области любят этнические мотивы.
— Куда уж там, — замахал я руками в притворном ужасе, стремящемся перерасти в настоящий. — Я в жизни никогда не пел. Голоса нет, слуха тоже.
— Даже в караоке и по пьяни? — Усомнился мой аккомпаниатор, выуживая из своего мешка небольшое приспособление, больше похожее на гавайскую гитару.
— Да где же здесь возьмешь караоке? — Всплеснул я руками. — А по пьяни, да с многими бывает и разное. И пение без голоса и слуха, это еще не конец света.
— А сейчас что? — Поинтересовался Серый, с хитрым прищуром.
— Побьют, — снова замахал я руками. — Точно побьют. Помнишь же, что с актерами сделали?
— Обваляли в патоке и пуху, и в таком виде, нагишом и босыми выгнали за ворота. — Воспроизвел в голове воспоминания о рассказе Серый. — Ну ладно. — Наконец согласился он. Петь не будем. Тогда хоть басню там расскажи, или еще что. Нам надо такое двинуть, чтобы сразу зацепило, без долгих предисловий с Широм и мастером Беггинсом.
— Вороне бог послал кусочек сыра?
— Слишком философски. Боимся местные святоши не поймут земных доктрин.
— Лето красное пропела?
— А вот это хорошо. — В глазах Серого блеснул озорной огонек задора. — В этом обществе праздность порицается и наказывается по всей строгости. Вот с этим и пойдем.
Из мешка появился бубен, самый что ни наесть обычный, с характерными потертостями и растительным орнаментом.
— Это для тебя. — Пояснил спутник. — Тут такое дело. Лучше уж что-то держать в руках. Тогда хотя бы за бродягу не примут.
И с этими напутственными словами мы двинулись к воротам резиденции оракула.
Пересекая улицу, я еще раз отметил, как старательно, зазевавшиеся путники пытаться как можно быстрее миновать этот дом, однако попасть нам нужно было именно туда, и с этими случайными мыслями я забарабанил кулаком в запертую калитку.
— Кого там горные демоны принесли? — Тут же донеслось из-за забора. Голос был недовольный, грубый, и чуть-чуть заспанный. Видимо мы потревожили местного сторожа.
— Рассказчики мы. — Весело выкрикнул я. — Тешим честную публику историями, да музыкой. С нас рассказ, с вас миска похлебки. С нас танец, с вас краюха хлеба.
— Пойдите прочь. — Посоветовал невидимый страж ворот. — Нам еще не хватало тут разных краснобаев.
— А ты не спеши приятель. — Попытался урезонить сварливого сторожа Серый. — Оглянуться не успеешь, как сам в пляс пойдешь. Нас в «Жареной курице» очень приветили.
— Так вы те рассказчики? — Маленькое окошко в калитке отворилось и в нем появились два внимательных глаза. — Которых Ким к себе забрал? Да уж, я в тот вечер был. — Голос сторожа потеплел, и в нем даже послышались сентиментальные нотки. — Ну ладно. — Решил он что-то про себя. — Доложу о вас хозяину. Он уже проснулся. Только чур баш на баш. Расскажите, что дальше с Фродо произошло, после того как он с Арагорном повстречался.
Это предложение ввело меня в ступор. Попытавшись воспроизвести в голове всю сагу о Средиземье, я отчетливо понимал, что парой слов этот рассказ мне никак не закончить, чем, в итоге и поделился со своим поклонником.
— Извини приятель. — Я кашлянул в кулак и постарался принять опечаленный вид. — История длинная. А времени у нас мало. Этак мы до утра простоим около ворот, пока я тебе все выкладывать буду. Давай так, сначала мы свои харчи отработаем, а потом сядем на скамеечку вечерком, и тогда я выложу тебе все как на духу.
— Ну разве что так. — Расстроился сторож. Окошко в калитке закрылось и послышались удаляющиеся торопливые шаги.
Дождавшись пока они и вовсе затихнут я с надеждой прислушался.
— Думаешь сработает? — Шепотом поинтересовался Серый.
